Пресс-конференция Евгения Брюна

Е. БРЮН
Мы впервые проводим пресс-конференцию здесь непосредственно с погружением в наркологию. Рассказать о наркологии за несколько минут очень трудно. Знаете, такая рубрика есть «Лев Николаевич Толстой за один час» или «История прессы за один час». У нас тоже получится, примерно, такая же история «Наркология за 20 минут», и я попробую уложиться в это время, рассказать о том, что мы делаем, какие результаты получаем и вообще какие используем технологии. Потому что эта наука имеет свои практики, технологии. Они довольно сложные. В нашей области они наиболее сложны, потому что речь идет не только о каких-то биологических сломах у этих людей, которые страдают зависимостью, но и о психологическом состоянии этого человека и социальном поле, в котором он живет, о вопросах духовности, которые его посещают или не посещают. Все очень сложно и перемешано. Больной с алкоголизмом или наркоманией - это очень сложная система, которая требует таких же очень сложных технологий. Есть хорошая новость по этому поводу - нет никаких биологических оснований внутри человека, которые бы приводили к алкоголизму, наркомании или другим химическим зависимостям. Но есть и плохая новость - есть факторы риска, которые приводят к зависимому поведению, которое может формироваться на основе чего угодно. Это могут быть химические вещества, это могут быть психоактивные действия в виде игры или компьютерной зависимости, или других каких-то видах деятельности. Есть позитивные виды деятельности: спорт высоких результатов или что-то еще. Так что могу сказать о наркологии практически в одной фразе. Случайное удовольствие (если есть подоплека какая-то наркологическая) рождает желание, желание рождает влечение, влечение рождает страсть, страсть рождает страдание. Вот, собственно, наркология в одной фразе. Для этого нужно накопление многих факторов риска. Одна из наших задач, и мы будем обращаться и к вам с просьбой о том, чтобы вы транслировали эти идеи в массы населению города Москвы о том, что родители должны очень внимательно относиться, вовремя обследовать детей и выявлять факторы риска, которые могут здесь появиться. Это могут быть генетические факторы риска. Наше учреждение единственное в стране, которое работает по выявлению генетических факторов риска зависимого поведения. Это достаточно уникальная методика, которой мы владеем и можем не только обследовать детей старше трех лет, но и можем дать советы и рекомендации родителям по воспитанию этих детей, по ожиданиям психического развития детей. Есть многие другие факторы риска. Об этом рассказывать можно практически бесконечно. В течение всей жизни факторы риска те или иные присутствуют у человека.

Что касается нашей работы, давайте попробуем рассказать. У нас есть презентация. Если кому-то захочется более углубленно ее посмотреть и потом задать какие-то вопросы, вы можете ее взять и использовать в своей работе.

Есть определенные принципы, которые заложены в нашу московскую наркологию. Должен сказать, что в 2003 году эта система была нами разработана и внедрена в Москве. Внедряли мы ее довольно долго. Мы ее внедрили. Это система оказания наркологической помощи. С начала в городе Москве в 2009 году она была принята Министерством здравоохранения РФ, далее она была распространена на всю страну. А в 2018 году она была введена в международный стандарт оказания наркологической помощи больным с наркотической зависимостью. Такой путь эта система проделала, а сейчас московская наркология является крупнейшей, которая работает по данной системе, о которой я расскажу. Перед нами поставлена задача. Есть у нас государственный антинаркотический комитет, который готовил такой документ, его утвердил президент наш. Есть два пункта, которые нужны для нас: снижение объемов потребления седативных веществ. Предпоследний пункт здесь - создание единой профилактической среды. Вот это, пожалуй, самая сложная задача, которая касается не только медицины. Мы делаем профилактику антинаркотическую, но не все нам доступно и подвластно. Поэтому мы в очередной раз обращаемся к вам пишущим и показывающим эту тему для того, чтобы создавать это профилактическое поле. А это информирование население о тех рисках, которые могут возникать в связи с потреблением психоактивных веществ.

У нас колоссальная сеть учреждений, три стационара, реабилитационный центр, стационарный, много филиалов амбулаторных по всей Москве в каждом административном округе, есть специализированные центры внутри нашего большого центра - центр профилактики зависимого поведения, который работает, в основном, с детьми и учащимися, центр профилактики социально значимых заболеваний, о котором отдельно скажу, центр профилактики и лечения табакокурения. Вы видели наше представление на площадке. Вот, мы проводим такие уличные акции довольно часто, в течение года, и там всегда представлены работа с учащимися, работа с курильщиками, генетические исследования представлены и многие другие.

У нас есть мощный центр, который был создан по поручению мэра Москвы Сергея Семеновича Собянина, который идентифицирует новые наркотические вещества. Это очень непростая штука, которую вы обязательно должны знать. Мы проводим мониторинг потребления наркотических средств, докладываем это в разные инстанции и силовые структуры с тем, чтобы оперативно было понимание о том, что происходит в поле. Есть отдельно детский центр, который занимается, прежде всего, больными детьми.

Понятно, что больной приходит, обращается, его направляют или на амбулаторное лечение, или на стационарное лечение.

В этом слайде вся технология наша представлена: первичная медицинская профилактика, то есть выявление тех факторов риска, которые доступны. Это генетические факторы риска, различные травмы головного мозга, какие-то травмы, связанные с беременностью и родами, с ранним детством. Какие-то психологические состояния, естественно, выявляем, социальное окружение мониторим. Столичная профилактика - важный момент, которая имеет еще такое название, как социотерапевтическая интервенция, вмешательство. Это выявление потребителей наркотиков на раннем этапе. Те, кто уже начал какое-то потребление или алкоголя, или табака, или наркотиков. У нас есть система тестирования, закон РФ номер 120, который мы условно называем законом о тестировании. Мы проводим более 90 тысяч в год исследований по учебным учреждениям. Мы выявляем ребят, которые имеют опыт потребления, а затем прицельно и индивидуально с ними работаем. Сразу говорю, на учет мы их не ставим, они у нас в отдельной группе для индивидуальной работы. То есть, социальный статус мы стараемся не нарушать и будущее им не портить. Потом интервенция такая целевая - мы должны убедить человека включиться в лечебно-реабилитационный процесс. Мы открыли в каждом амбулаторном нашем подразделении мотивационные комитеты, которые предназначены для того чтобы мотивировать человека и включить его в процесс лечения и реабилитации. Здесь нам очень сильно помогают волонтеры из числа анонимных алкоголиков, анонимных наркоманов. Это наиболее социально активная часть нашего населения не только Москвы, но и страны и в международном плане тоже. Не так давно мы организовали союз анонимных алкоголиков стран СНГ и Балтики. В наших конференциях принимают участие специалисты из ЮАР, Бразилии, Америки. Это такая большая международная площадка, где люди делятся опытом выздоровления. Мы это стараемся транслировать в наших отделениях, клиниках с целью обмена опыта по выздоровлению. Дальше все просто: интоксикация, выявление болезней, которые у этого человека есть, приведение его в соответствие с некой условной нормой физического состояния. Попунктно мы выявляем и диабет, и сердечно-сосудистые заболевания, и желудочно-кишечные, консультируем этих людей, направляем куда-то дополнительно. То есть, детоксикация в широком смысле этого слова.

Дальше следует психиатрическое лечение - лечение депрессий, психозов, грубых психопатологических расстройств.

Дальше идет психотерапия и коррекция личности. Психокоррекция, психотерапия, коррекция личностных различных расстройств, комплексов, конфликтов и так далее. То есть, тут идет работа психологов. Дальше идет реабилитация амбулаторная, стационарная, короткие и длительные курсы. У нас есть реабилитационный центр в 100 километрах от Москвы, но он принадлежит к нашей структуре. 100 человек там проходят реабилитацию. Потом по выходу оттуда или из этих программ, они продолжают свое выздоровление в группах анонимных алкоголиков и наркоманов. Особенность здесь такая - мы выздоравливаем на всю оставшуюся жизнь. При чем, я часто говорю, что мы с нашими ребятами объединяемся в выздоровлении. Каждый человек от чего-то выздоравливает. Это очень важно понимать. Мы выздоравливаем от чего-то своего, наш больной выздоравливает от чего-то своего. Когда мы объединяемся, мы выздоравливаем вместе. Это объединение профессионалов в области наркологии и наших выздоравливающих больных - очень важная суть и существенная часть нашей работы.

Потом происходит формирование лечебной субкультуры. Это и есть сообщество выздоравливающих людей. Вы прекрасно представляете, как раньше в советские времена и в ранней России проводили чисто медицинскую какую-то программу лечения, выпускали тут же людей в среду. У нас шутили о том, что ремиссия измеряется не временем, а расстоянием до первой точки, где продают алкоголь. Поэтому создание такой среды лечебной, реабилитационной среды, лечебной субкультуры в противовес алкогольно-наркотической среде очень важный момент. Они нам помогают. Мы все время проводим какие-то мероприятия. Мы участвуем в их мероприятиях, они участвуют в наших мероприятиях. Это такой взаимообмен. Наших больных мы пытаемся встроить в эту систему реабилитацию.

Еще несколько слов скажу дополнительно про медико-психологический подход. Как психиатры раньше работали? Назначали лекарство, люди принимали. Через неделю понимали, что лекарство не работает, назначаешь другое лекарство. Через неделю смотришь, а оно тоже не работает. И так втемную подбирали терапию. Сейчас процесс значительно упростился. Мы находим решения для наших пациентов качественные и количественные. Это суть персонализированного подхода в медицине, в частности, в наркологии. И уже, исходя из этого, мы назначаем какую-то терапию. Исходя из психических реакций, которые мы предполагаем в зависимости от генетического исследования, мы подстраиваем реабилитационный процесс под данного конкретного больного. То же самое касается детей. У нас большое количество детей наших больных, которых мы обследовали. Мы даем рекомендации родителям по рискам, которые могут возникать. Я думаю, что гражданам Москвы очень важно знать, что есть место, куда можно прийти и риски по зависимому поведению обнаружить на раннем этапе. И выстроить каким-то образом воспитательный процесс, в том числе с нашими рекомендациями, чтобы минимизировать риски. Наша работа дает нам право утверждать, что количество больных алкоголизмом, наркоманией и другим видам зависимостей в Москве снижается. Правда были некоторые сбои в период пандемии. Я об этом отдельно расскажу. Поначалу начали пить больше, когда начался карантин, но это были не наши больные. Пили люди, которые привыкли злоупотреблять алкоголем, но еще не стали больными и до нас еще не дошли. Есть такая тонкость.

Снижение отравлений. Некоторый рост был отравлений, связанный с пандемией. Мне кажется, что это было связано с достаточно сложной психологической обстановкой в связи с карантином. Люди пытались найти некий вариант самолечения. Обратите внимание на то, что среди этих людей наших больных нет. Это очень важное замечание, потому что те, кто с нами сотрудничает и продолжает свое выздоровление, практически остаются защищенными. Многие наши больные как дети. Они требуют постоянной опеки. Там, где сотрудничество налажено, все происходит правильно.

То же самое касается поступивших в лечебные соматические учреждения. Наши больные попавшие в общие соматические больницы больше страдают от отравлений.

Не все к нам обращаются. Есть очень много десоциализированных людей, в том числе в Москве. Они есть везде, в каждом городе. Особенно в мегаполисах они сосредотачиваются. Определенная часть людей десоциализирована. Мы их иногда называем бомжами. Они не знают куда обратиться, часто не имеют документов, жилья. У нас выстроена помощь медико-социальная и медико-психологическая для этих людей. Мы работаем и с департаментом труда и соцзащиты, с приютами для этих людей, работаем на улицах. Мы их обследуем дополнительно по наркотикам и алкоголю, ВИЧ-инфекции, другим видам инфекциям, в том числе и передающимся половым путем. Когда им необходима неотложная помощь, мы ее оказываем, в том числе в стационарах.

Профилактика в школах, вузах, иногда на предприятиях также проводится. Иногда нам заказывают такую работу. На предприятиях не очень хорошо все получается, потому что профсоюзы и работодатели не очень хотят с нами сотрудничать. Тем не менее, мы стараемся свои услуги предлагать. Есть прекрасная программа, которая рекомендована ВОЗ, Международной организацией труда профилактической работы на предприятиях, которая называется «Программа помощи служащим и их семьям «. У нас есть опыт работы с разными территориями Москвы. Московские предприятия с нами активно работают.

Как я уже говорил, более 90 тысяч мы проводим тестирований. Тут есть определенная тонкость. Тесты во всем мире ловят наркотики, которые всем известны: героин, мофин, кодеин, кокаин. На новые виды наркотиков - на синтетику, тестов нет. Наш центр идентифицирует новые виды наркотиков. Это очень сложна и достаточно дорогая работа, поэтому мы прорабатываем возможность по другим критериям выявлять подростков, которые имеют некоторые расстройства поведения. В комиссии по делам несовершеннолетних 25% - наши ребята, которые злоупотребляют алкоголем, наркотиками, еще 27% - агрессивные формы поведения. Это в нашем понимании является зависимым поведением, зависимым от агрессии - аффективно заряженного поведения. Мы сейчас думаем о том, чтобы дополнительно обследовать всех этих ребят и проводить с ними реабилитационную работу. У нас эта деятельность пока в разработке, но мы планируем на это выйти. Могу сказать, что в соматических больницах более 15% лиц, злоупотребляющих алкоголем и более 6% - лица, которые злоупотребляют психотравматологическими препаратами, транквилизаторами и снотворными, который также вызываю зависимости. Более 20% лиц, которые лечатся в соматических больницах, нуждаются в профилактических программах. Мы пытаемся привлечь внимание, чтобы наладить эту работу в соматических стационарах и поликлиниках. Это специальные программы. Мы работаем вместе с соцзащитой и самостоятельно. Есть семейный центр и история семейной работы отдельно. Это наша работа. У нас есть сайты, лекции, семинары для населения.

Наши ребята очень разные. Что-то нам не удалось сделать. Есть люди, наши ребята, которые ориентированы на семью. Они приходят в наши подразделения. А есть люди, ориентированные на работу. Они не могут ее приостановить и получить больничный лист. Для них мы хотим добиться и сделать ночные стационары. Днем он работает, а вечером и ночью проходит с нами лечебную программу. Пока у меня этого не получается. Нет нормативного документа, по которому мы могли бы это сделать.

Индивидуальная программа реабилитации вырабатывается для каждого больного. Прикрепляется определенный куратор из числа выздоравливающих или консультант, который ведет этого человека или группу выздоравливающих. Он встраивает их в сообщество выздоравливающих.

Агитационная работа показана в цифрах, можете посмотреть. Елена Михайловна, расскажите о реабилитационном центре.