Пресс-конференция Потяевой Татьяны Александровны

ВЕДУЩИЙ

Сегодня мы проводим пресс-конференцию на тему: «Законодательные инициативы и практики в решении вопросов семейно-бытового насилия».
Участники пресс-конференции: Потяева Татьяна Александровна, Уполномоченный по правам человека в городе Москве, Айвар Людмила Константиновна, председатель Общественного экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в городе Москве, руководитель Общероссийского общественного движения «За права женщин России», адвокат, Барсукова Татьяна Митрофановна, заместитель руководителя Департамента социальной защиты населения города Москвы, Батышева Татьяна Тимофеевна, депутат Московской городской Думы, директор «Научно-практического центра детской психоневрологии», Бунимович Евгений Абрамович, Уполномоченный по правам ребенка в городе Москве, Арбатова Мария Ивановна, член Общественного экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в городе Москве, президент некоммерческой организации «Центр помощи женщинам», писательница.

Т.А. ПОТЯЕВА

Добрый день, уважаемые коллеги. Аппарат Уполномоченного по правам человека в Москве, создавая экспертный совет, счел, что на сегодняшний день тема семейно - бытового насилия стала одной из самых острых социальных проблем. Умышленное посягательство на жизнь, здоровье, свободу, честь и личное достоинство не только ущемляют конституционные права члена семьи как гражданина, но часто причиняют ему физическую боль, наносят вред здоровью, несут угрозу жизни, негативно влияют на личностное развитие несовершеннолетних детей. Насилие в семье – это не только нанесение тяжких телесных повреждений. Во многих семьях не редки случаи психологического насилия – унижение, оскорбление, контролирование поведения, ограничение круга общения, шантаж и угрозы, принудительные сексуальные отношения, экономическая зависимость так же являются частью насильственных взаимоотношений. Насилие существует во всех социальных группах, независимо от уровня дохода, образования, положения в обществе. В последнее время все чаще в СМИ и по телевидению мы видим, что даже известные люди подвергаются семейному насилию. Насилие в семье отличается высокой степенью латентности. Это объясняется нежеланием пострадавших обращаться в правоохранительные органы и неспособностью обратиться в правоохранительные органы некоторых членов семьи. 
Чаще всего семейно-бытовому насилию подвергаются женщины, дети, инвалиды, престарелые члены семьи. Часто жертвы скрывают факт насилия из-за страха, финансовой несамостоятельности, возможности трудоустройства, отсутствия жилья, стремления сохранить семью любой ценой. С другой стороны это можно объяснить нежеланием и неспособностью правоохранительных органов реально обеспечить защиту пострадавшим. Исследования, которые мы проводили в аппарате Уполномоченного, свидетельствуют о том, что в современном обществе закрепляется представление о бессилии закона. Все это вырабатывает у людей чувство незащищенности, ожесточенности. Причем, в любых социальных слоях общества. Более 75% жителей столицы жителей столицы считают, что государство бессильно перед бытовым насилием. Об этом свидетельствуют и наши личные контакты с жертвами такого насилия. Членами экспертного совета при аппарате Уполномоченного, вместе с заместителем руководителя Департамента социальной защиты населения посещали кризисный центр для женщин в СВАО. В этот момент там находились женщины, изгнанные из собственного жилья своими же мужьями, битые, изгнанные с несовершеннолетними детьми. Это счастье, что сегодня в городе существует возможность найти крышу над головой, получить психологическую и юридическую помощь, не прерывать образование детей. Женщинам, которые там находились, было предложено обратиться в аппарат Уполномоченного. У нас сильная юридическая служба и мы можем оказать помощь в решении вопросов и наказании агрессоров. Женщины покивали, но ни одна из них к нам не пришла. Статистика свидетельствует, что около 35 000 женщин в России подвергаются побоям. Лишь 5-10% из них обращаются в полицию. Это происходит, в частности, из-за опасений мести со стороны насильника или с убежденностью о бездействии позиции, неверии в изоляцию виновного. Аппаратом Уполномоченного было замечено, что даже суды при рассмотрении заявлений о домашнем насилии стремятся примирить преступника и потерпевшего или не применять санкции, направленные на временную изоляцию насильника.
Еще в июле 2014 года появилась информация о подготовке законопроекта о предупреждении и профилактики семейно - бытового насилия, который был подготовлен Советом при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Данный законопроект предусматривает различные меры, как профилактического характера, так и меры защиты пострадавших от семейно-бытового насилия. Кроме того, проект предусматривает оказание правовой, социальной, психологической помощи пострадавшим. Предполагалось, что данный законопроект будет рассмотрен Госдумой РФ в осеннюю сессию, однако информация о рассмотрении до сих пор отсутствует. Отношение к данному законопроекту неоднозначное. Есть общественные организации, известные люди, которые положительно относятся к данному законопроекту, отмечают важность профилактической функции. В то же время председатель Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, Елена Мизулина, выступила с критикой данного закона, заявив, что документ предполагает чрезмерное вмешательство государства в семейные дела. Сравнительно недавно состоялась встреча Ассоциации родительских комитетов и сообществ, где еще раз обсуждали законопроект, и говорили о том, что вторгаться столь серьезно в семейные проблемы нельзя, но тем не менее, даже родительская ассоциация согласна вынести обсуждение данного законопроекта на широкую аудиторию, привлечь к этому общественные организации, гражданское общество, родительскую общественность, донести сформулированную позицию общественных организаций и родителей до руководства страны. В споре всегда рождается истина.
На рассмотрении Госдумы находится проект федерального закона о внесении изменений в Уголовный кодекс РФ, предусматривающий внесение изменений в статью №115 УК - умышленное причинение легкого вреда здоровью, №116 – побои, и №117 – истязание. Предполагается дополнить эти статьи новым квалифицирующим признаком: совершение данных преступлений в отношении родственников или лиц, ранее состоявших с виновными в родственных отношениях. Таким образом, дела о домашнем насилии будут переведены в категорию дел публичного обвинения, т.е. решение о возбуждении уголовного дела будет обусловлено не волеизъявлением пострадавшего от домашнего насилия, а наличием повода и основания, которые обязывают правоохранительные органы возбудить уголовное дело.
В отношении действующего законодательства РФ надо сказать, что Уголовный кодекс РФ все-таки содержит нормы, направленные на защиту различных форм насилия. При этом он не содержит специальных норм, направленных на защиту от домашнего насилия.
Помимо уголовных преступлений ряд более тяжких преследуется и в административном порядке, но Административный кодекс РФ не содержит норм, предусматривающих квалифицирующий признак относительно родственных отношений между преступником и потерпевшим.
По различным данным в семье совершается 30-40% всех тяжких насильственных преступлений. Каждый год более 2 млн детей избиваются родителями. Более 50 000 детей в течение года уходят из дома, спасаясь от родителей. В Москве по инициативе Уполномоченного по правам ребенка в РФ П.А. Астахова открыт телефон доверия, который работает на базе СРЦ «Красносельский» - детский телефон доверия. Ежегодно на этот телефон поступает около 500 звонков от детей, которые подверглись насилию в семье. Социально значимыми явлениями становятся, так же, преступления, совершаемые в отношении больных и немощных членов семей с целью, в первую очередь, овладения правами на их имущество. Лица, подвергшиеся домашнему насилию, часто страдают от расстройств психики. У них может наблюдаться повышенная склонность к алкоголизму, бродяжничеству, суициду, криминальному поведению. В эту же ситуацию вовлекаются те люди, которые спешат прийти на помощь – социальные работники, психологи, врачи, сотрудники МВД, адвокаты, судьи. Дети и подростки, ставшие свидетелями домашнего насилия, перенимают гендерную модель поведения, воспроизводят ее в следующем поколении. Складывается особый образ жизни, при котором насилие, алкоголизм и наркомания становятся нормой поведения, передающийся от одного поколения к другому. Из-за отсутствия специального комплексного закона регулярной статистики относительно семейного насилия в РФ не ведется. Поэтому, такие виды насилия в семье как побои, оскорбления, попытка сексуального насилия, часто остаются за «крепостной стеной». Однако ученые и отдельные общественные организации, в т.ч., присутствующие на нашей пресс-конференции, постоянно проводят социологические исследования, которые позволяют сделать вывод, насколько масштабна и глубока эта проблема для российского общества. Возрождение и придание фундаментального значения институту семьи, повышение ее престижа – основа стабильного развития общества, укрепление российской государственности. Разрушение семьи и применение насилия в ней – это искалеченные судьбы, брошенные дети и забытые родители. Семья является ячейкой общества, поэтому проблема насилия в обществе неизбежно перетекает в семью. Рассматривая законотворческие пути предотвращения насилия в семье важно предусмотреть меры защиты семьи. Важно, что в Москве есть специальные кризисные центры, а буквально недавно прошла информация по телевидению, что в Новой Москве, при Новоспасском мужском монастыре в селе Милюково открыт еще один кризисный центр для женщин, который уже наполнен. Уже 6 женщин вместе с детьми, потерпевшие фиаско в семье, пребывают в этом центре. Мы обязательно посетим этот центр, посмотрим, в чем нужна помощь и поддержка аппарата уполномоченного.
По информации уполномоченных органов в сфере опеки, попечительства и патронажа в 2014 году из учреждений здравоохранения поступило 40 обращений по фактам жестокого обращения с детьми, при этом в 95% случаев – это 38 детей, дети подвергались насилию дома. В порядке статьи № 156 – неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего и УК РФ в 2014 году возбуждено 16 уголовных дел в отношении родителей, допустивших жестокое обращение с детьми. По информации ГУ МВД РФ по Москве в 2014 году в отношении детей вообще было совершено 2222 преступления, в т.ч., сопряженных с насильственными действиями – 280, сексуального характера – 4, против половой неприкосновенности в отношении детей - 359. Вместе с тем аппарат Уполномоченного по правам человека всегда открыт. Мы постоянно ведем прием москвичей, в т.ч., по этой проблеме и максимально пытаемся помочь этим людям. Совместно работаем с общественными организациями. Важно, что с нами вместе работают госструктуры, Московская служба психологической помощи населению, которая оказывает жителям города Москвы профессиональную психологическую помощь. На номер этой службы, ее телефон 051, в 2013 году поступило 461 звонок от взрослых, подвергшихся семейно-бытовому насилию (около 70% - женщины), и 19 звонков от детей, подвергшихся семейно-бытовому насилию. В 2014 году в эту службу поступил 481 звонок от взрослых, подвергшихся семейно-бытовому насилию, и 48 звонков от детей. Эта тема является очень важной.
В аппарате Уполномоченного по правам человека в г. Москве обращениям, связанным с бытовым насилием, уделяется самое пристальное внимание. В общественном экспертном совете создана отдельная группа экспертов, которая выделена в отдельное направление, занимающееся подобными вопросами. Мария Арбатова возглавляет в нашем совете направление, касающееся насилия над женщинами. В 2014 году в аппарат Уполномоченного было 83 обращения по поводу жестокого обращения с женщинами и детьми. В дальнейшем мы планируем, в т.ч., в ежегодном докладе, который готовит аппарат Уполномоченного в Мосгордуму и Мэру города С.С. Собянина продолжать отображать эту тему. Вместе с тем, нам необходимо усилить работу с кризисными центрами, общественными организациями, с Общественной палатой Москвы и депутатским корпусом. Возможно, что аппарат Уполномоченного в этом году закажет научное исследование, на что нам выделяются сейчас средства, по этой теме, чтобы иметь более достоверную статистику. Спасибо за внимание.

Е.А. БУНИМОВИЧ

Я хочу только добавить по отдельным аспектам. С самого начала работы уполномоченным по правам ребенка, уполномоченным по правам человека в Москве, среди обращений эта проблема продолжает быть очень острой и актуальной. Одна из главных проблем – очень большая неясность. Статистика не показывает реального количества. Даже в тех случаях, когда дело доходит до суда, а я говорю о детях… Представьте себе ситуацию, когда подается заявление по поводу ребенка, а потом все заканчивается примирением сторон… А вы сами понимаете, начинается воздействие родственников, знакомых, мужа, и жена заявляет свое заявление. Это прямо противоречит конвенции о правах ребенка, когда мы говорим, что для ребенка должны быть наилучшие условия, потому что по отношении к нему никаких решений не принято. К сожалению, органы опеки далеко не всегда активны и четко занимают свою позицию в этом вопросе. Да, это не плохо, если примирение сторон произошло при работе с психологом, сопровождением. Конечно, не дай бог разрушить ту семью, которая может жить дальше. Но когда это просто формально закрывается дело, и не происходит ни сопровождения ребенка, ни сопровождения семьи, то ребенок как находился в опасности, так и остается. В данном случае, к сожалению, и наши органы, которые работают с детьми, не всегда умеют работать именно с этой категорией детей и подростков. Как утверждают справедливо психологи, то, что называется повторной травмой, т.е. когда ребенка 2-3 раза начинают допрашивать, как это было, особенно, если это относится к вопросам сексуального насилия, то эта повторная травма, которая при этом происходит для ребенка, бывает еще опаснее того, что происходило перед этим. Поэтому, тут остро стоит вопрос профессионализма и следственных структур, и судебных структур, и того, что происходит потом, когда ребенка после всего этого нужно выводить из этого состояния – вопрос сопровождения, и органов опеки и попечительства. Хочу сказать, возвращаясь к латентности этой темы, что одной из главных проблем здесь является то, что когда случаи не такие вопиющие, то семьи и общество относятся к этому достаточно терпимо. Несколько лет назад мы заказали исследование и провели его вместе с Московским университетом о насилии и жестокости по отношению к детям, в т.ч., в семьях. До сих пор помню, что когда я представлял это исследование на пресс-конференции, один журналист из одного нашего многомиллионного издания задал мне простой вопрос: «Ну и что? И меня в детстве били». – Такой подход уж со стороны журналиста… Я ему ответил, что почему вы решили, что ничего? Может быть, если бы вас не били, вы бы достигли гораздо большего как личность и т.д. Но суть не меняется. Вот это ощущение того, что это нормально, оно проявляется и в той социологии, которую мы получаем. У нас дети, а мы опрашивали подростков, больше половины – 52%,- считают, считают, что это допустимо. Дети сами воспринимают это как норму. 7,5% вообще считают, что это нормально. Самое интересное, что родители, там несколько меньше процент, т.к. они лучше знают, как правильно отвечать. Мы получили, что очень редко или никогда ребенок в семье получает похвалу, его не обнимают, не целуют и не оказывают ему поддержку – в 23% семей. В каждом классе, в каждой детской аудитории каждый 4-й ребенок – это ребенок, который не испытывает дома никакого тепла. По крайней мере, он так не ощущает. Есть и гораздо более серьезные вещи – пощёчины, удары и все, что угодно подростки сообщают об это в до 5% случаев, а оскорбление и унижение – до 10%. Это каждый 10 –й ребенок испытывает высокую степень насилия. Мы отдельно исследовали группы риска, например, семьи, где только отец. Там таких случаев еще больше – более 20%. Есть другая статистика. В любой семье могут и бывают такие случаи. Что касается статистики и детей именно в группах риска, то в бедных семьях статистически таких случаев больше – почти 30%. То есть борьба с бедностью, малообеспеченностью – это еще и борьба за детей. И, конечно, если есть регулярный алкоголь, то это больше 20% в таких семьях сопровождается случаями жестокости и насилия.
После нашего большого исследования мы делали более короткие замеры, но они давали те же результаты.
Когда дети говорят, почему это происходит, они даже не всегда знают конкретную причину, просто такая атмосфера в семье. Они просто говорят об общем раздраженном состоянии – 16,5%. Еще конфликтные отношения в семье – 11,6%. 5% - пугают избиением, а 5% в случае чего могут ударить, выпороть и т.д. Это семьи, которые мы понимаем как нормальные семьи, которые не обращаются в суды, полные семьи, дети ходят в школу, сад и т.д. Конечно, мы спрашивали их о том, куда бы они обратились в такой ситуации. Конечно же, к друзьям, родственникам. Но что меня смутило, что около 10% говорят об Уполномоченном по правам ребенка и о телефоне доверия, и только 5% говорят – к учителям. Что происходит с нашими школами и учителями, когда к какому-то абстрактному Уполномоченному или телефону доверия они обратятся в два раза чаще, чем к собственным учителям. Вот так.

Т.М. БАРСУКОВА

Добрый день еще раз всем. Глубоко легли ваши слова, Евгений Абрамович. Понятно, что когда происходит насилие над женщиной, страдает и ребенок, а когда насилие над ребенком – страдает и женщина в этой же семье. Эти вопросы очень правильно обсуждать, а главное, что-то делать. Хочется напомнить, что сама организация работы с семьями и детишками в системе социальной защиты, начала складываться в конце 90-х годов, но тогда это, в основном, были раздельные функции – открывались приюты и центры для работы с детишками, и центры для работы со взрослыми. Первый кризисный центр женщин открылся в 2005 году. Он был на 30 мест и заполнился сразу же – это «Надежда» на севере Москвы. В прошлом году и сегодня мы можем говорить об этом, тот комплекс, который упомянула Татьяна Александровна, он имеет стационар на 106 мест. И свободные места есть. Кроме того, достаточно нестационарный центров, а так называемый дневной стационар. Понимаете, часто у женщины есть друзья или родственники, где она может более комфортно и теплее находиться, но то, что вокруг нее должна работать социальная служба, которая должна не только сопровождать ее, но и помогать ей в движениях – это однозначно. Конечно, если брать статистику тех женщин с детьми, которые проходят через наш кризисный центр, к сожалению, многие из них прощают и возвращаются в те же условия. Но мы все равно эти семья берем на заметку, и не дожидаясь повтора, периодически телефонным разговором и встречами с психологами, помогаем им выяснять и решать проблемы.
Важное направление, которое мы начали с января этого года в этом же кризисном центре – работа с насильниками. Многие мужчины, которые делают сегодня эти действия, имеют пробелы в воспитании. Поэтому, к насильникам мы сегодня относимся как к жертвам, которые имеют свои проблемы. Есть специальная программа, которую мы будем развивать с тем, чтобы не допускать повторов, и чтобы дать хоть каким-то семьям вернуться в нормальное русло жизни, создавая условия для воспитания своего ребенка, что очень важно.
Еще один вопрос, которым мы сегодня очень серьезно занимаемся – по поводу повторных травм после насилия. В октябре прошлого года мы обратились в Главное следственное управление нашего города и заключили с ним соглашения о том, что все следственные действия в отношении насильников как женщин, так и детей, проходили не в рамках их учреждений, структур и следственных изоляторов и т.д., а проходили в рамках наших центров. Мы для этого обучили наших психологов на правильность ведения таких дел: какие вопросы можно задавать, а какие нет и т.д. Это не является массовостью. Многие исследователи ленятся сесть в машину и доехать до одного из наших центров, но мы не перестаем об этом говорить, поднимаем этот вопрос. Недавняя наша встреча с руководством следственного управления еще раз заострила эту тему на уровне округов. Мы будем развивать эту тему и дальше, чтобы облегчить участь женщин и детей, которые подверглись этому насилию, что очень важно. Кроме этого, развитие Городской психологической службы – 111 центров с отделениями помощи семье и детям. Та структура, которую мы сегодня имеем, готова покрыть основную проблематику. Правильно поднят вопрос Евгением Абрамовичем по поводу профессионализма наших психологов, которые идут на эту работу. Но мы весь этот год потратим на то, чтобы точно и очень системно обучать этой тематике психологов, потому что это очень серьезное направление работы.
Мы понимаем прекрасно, что сегодня в Москве иногородние женщины тоже подвергаются насилию. К сожалению, сегодня все умеют считать деньги, и на московский бюджет темы других регионов не повесишь. Именно поэтому мы встретились с Патриархией, и договорились, что иногородних женщин с детьми берут они в свои приюты, а мы занимаемся московской проблематикой, чтобы можно было больше охватить и разделить эти функции. Что касается общественного сектора – это огромный потенциал, который нужно использовать. В прошлом году в Москве организовалась организация многодетных – более 100 000 сегодня многодетных семей в Москве. Задача этой ассоциации – обратить внимание на те семьи, где много детей. С миру по нитке, и общими усилиями мы шаг за шагом будем решать эти проблемы в городе. Спасибо.

Т.Т. БАТЫШЕВА

Дорогие друзья, я врач. Мы сегодня обсуждаем темы насилия. Я начну просто с примера из практики. Приходит ко мне папа, очень симпатичный человек, со своей 16-летнй дочерью, которую видно, что он очень любит. Дочка предъявляет психосоматические жалобы, в основном, на головную боль, головокружение. Известный факт – пубертат идет у девочки и т.д. Но насторожило то, что они уже были у всех главных специалистов в городе, и за рубеж папа возил ребенка, но все равно голова болит. Когда мы стали с девочкой более прицельно беседовать наедине, она стала высказывать суицидальные мысли. Я стала спрашивать, что в семье происходит у нее, и девочка со слезами на глазах сказала, что мама с папой расстались. Я пригласила папу, и мы стали с ним беседовать тет-а-тет. Слава богу, есть такие профессиональные навыки, и я могу разговаривать с людьми правильно. Папа рассказал мне такую историю. Они с женой жили и все было хорошо, но вот в состоянии алкогольного опьянения первый раз он ударил свою жену, причем избил ее достаточно жестоко. Когда все проснулись, попросили друг у друга прощение. Это видела дочь. Она была в соседней комнате. Второй раз этот мужчина сделал то же самое со своей женой уже не в состоянии алкогольного опьянения, а в трезвом виде. И он мне признался, что даже получил удовольствие от этого. Вы понимаете, Что происходит? У девочки действительно начались суицидальные попытки. Они скрыли от меня это. И все скрывалось за банальными жалобами, поэтому ребенку ничего не помогало. Но жена нашла в себе силы и потребовала развода. И он мне сказал, что когда понял, что он в третий раз это сделает, он понял, что должен ее пощадить и дать развод, потому что в приступе злости может какое-то более серьезное увечье ей нанести. Вы понимаете, что происходит? Наша дурацкая терпимость порождает сексуальное насилие. Очень сложно сейчас работать с этим подростком, тем более, что конфликт пришелся на пубертат. У девочки очень тяжелое состояние. Но сколько таких ситуаций в наших семьях? Мы с вами знаем - все начинается с детства. Я спросила у этого папы, наказывали ли его в семье. Он говорит, конечно! Его папа регулярно брал ремень и бил его до серьезного состояния, когда он не мог сесть. Посмотрите, идет страшная цепочка, которая передается из поколения в поколение в каждой семье. Давайте возьмем наших детей, с чего они начинают? Как только они становятся способны держать в руках айпад, мы даем им игрушки. Какие? Стрелялки. Если ты победил, уничтожил – ты человек №1. Ребенок видит более 1000 преступлений, насильственных сцен видит ребенок еще не идущий в первый класс, до 6 лет. Это результаты исследований! Как он не будет заниматься насилием? Мы сегодня говорим о вопиющих случаях, а мы должны думать о профилактике. А профилактика – это нормальные человеческие отношения в семье. Как бы то ни было, передо мной есть два замечательных примера. Один ребенок пришел, которого никогда никто пальцем не трогал. Родители очень хорошие интересные люди, оба кандидаты наук. Они с ребенком разговаривают. И вот такая ситуация. Я предлагаю ребенку несколько вариантов ответов на вопрос. Он всегда отстаивает свое мнение. Я веду принципиальную с ним беседу, как главный специалист. Другой ребенок, которого мама, находясь рядом со мной, уже трижды шлепнула по попе и одернула, сидит затравленный и не может выразить собственного мнения. Я маме рассказываю, пожалуйста, этот человек с угрозой выйти в асоциальный мир, потому что она его уже сломала, эта мама.
Если мы возьмем СМИ, я скажу, что насилие шагает по стране. Когда я встречалась с одним очень уважаемым нашим телевизионным каналом, я говорила, давайте сделаем передачу о любви, о том, как надо воспитывать детей. Не такую учительскую в плохом смысле, а основанную на добрых традициях. Не всю же жизнь все в России друг друга били. Мы бы не достигли таких результатов. Есть у нас и светлые, добрые традиции. На что мне это человек говорит, что они за, но рейтинг этой передачи будет нулевой. Люди это не смотрят, потому что мы детей с самого начала жизни подсаживаем на интерес к насилию. С этим люди выходят в жизнь. Сейчас я скажу как врач: нарушения, которые возникают вследствие насилия, затягивают все уровни жизни ребенка. Это, прежде всего, познавательная сфера, физиологические процессы, это соматическое здоровье. И мы говорим, там, взял, ударил ребенка – это насилия, а вот взял, потряс его – ты же не ударил. Так вот сегодня есть уже термин, который называется синдром тряски, когда маленького ребенка берут, он плачет, он не понимает многие вещи, а родитель берет его и начинает трясти. Уровень злости и физическая сила у всех разные. Можете себе представить, что в США ежегодно фиксируется около 50 000 тряски и около 25% из них заканчиваются летальным исходом. Я не говорю, о нашей стране. У нас, к сожалению, нет статистических данных. А что это такое, синдром тряски? Это инсульт у ребенка, черепно-мозговая травма, транзиторно-ишемические атаки. Это уже вред головному мозгу, а это значит минимальные мозговые дисфункции. Это беспокойные дети, которые отстают в развитии, в школе. Подумаешь, потрясли ребенка, родители говорят: «я же не ударил». А на самом деле это тяжелейшие последствия для организма ребенка. Ну, и конечно, если мы говорим о распаде семьи, когда происходит семейное насилие. Правильно сказала Татьяна Александровна, сейчас у нас есть такое понятие, оно и всегда было: «Любой ценой, я все перетерплю. Ради детей я буду мучиться, терпеть, страдать для того, чтобы у моих детей был отец». Самое важное, что мы забываем о том, что каждый ребенок, вырастая, повторяет все ошибки, которые были в его семье. Конечно, и положительные модели поведения повторяет, но те отношения, которые были в семье, он переносит на свою семью. Помимо того, что мы должны бороться с сегодняшним насилием, с теми трагическими ситуациями, которые есть, мы конечно должны заниматься профилактикой. И должно быть больше передач на телевидении, посвященных любви. Вы знаете, что есть такой праздник обнимания? Когда все люди обнимаются, замечательный праздник! И мы все обнимались в этот день. А кто-то обнялся первый раз в жизни потому, что так сложилась его жизнь. Мы забываем о том, что любовь – это главное, что движет человечеством, это главное чувство, и, если ты живешь без этого чувства, то значит ты несчастный человек, это значит, что ты огромную часть радости земной недополучаешь. Поэтому мне кажется основой основ должно быть такое телевидение и радиовещание, и наши газеты, которые будут говорить о человеческих отношениях. И конечно сегодня и наш уважаемый президент говорит о том, что главное - это семья. Это то, с чего начинается жизнь. Поэтому мы, как представители Татьяны Александровны и Евгения Абрамовича, взявшись за руки, должны идти к людям рассказывать, помогать. И, совершенно, я согласна с вами, Евгений Абрамович, я часто выступаю в школах, и, мы проводим опросы и среди ребят и среди родителей. Нет доверия сейчас к учителям, потому что огромная нагрузка на учителя существует сегодня, она порой не позволяет ему стать действительно родной матерью или отцом для своих учеников. Я вспоминаю, как мы учились в школе. Первой, к кому мы шли со своей проблемой, был наш классный руководитель. Она могла и пожурить и обнять и рассказать, как надо делать. И, самое главное, никогда никому не передать. И родителям не рассказать, а решить этот конфликт с ребенком тет-а-тет, внутри. Очень важно, чтобы у каждого ребенка был такой человек, которому можно довериться. Рассказать о своей беде. Рассказать о том, что с ним происходит.
Особая категория детей, дети-подростки, их физиологические процессы таковы, что процессы возбуждения преобладают в центральной нервной системе над процессами торможения, когда люди становятся очень конфликтными. Это нормальный физиологический процесс и здесь очень важно правильно переключить ребенка, рассказать ему и быть рядом с ним. Спасибо большое.

ВЕДУЩИЙ

Спасибо. Людмила Константиновна, вам слово.

Л. К. АЙВАР

Да, спасибо большое, я вернусь к теме нашей пресс-конференции: «Законодательные инициативы и практики», поскольку эмоционально можно говорить много, и честно говоря, вот эти все истории они настолько трагичны, но мне кажется, что женщины, подвергающиеся бытовому насилию прежде всего будут против этого закона. Я объясню почему, потому, что вот этот любимый ненаглядный, который кормит, какую-никакую зарплату приносит, который в семье хозяин и приучил женщину подчиняться, а вдруг с ним что-то случится? А вдруг его в тюрьму посадят, а вдруг он завтра зарплату не принесет, а как же я буду? Я знаю это не как юрист, не как адвокат , не как доктор наук, я знаю это как председатель Общероссийского общественного движения «За права женщин России». Мы проводили опрос, кто за закон о практике профилактики бытового насилия над женщинами. Большинство женщин сказало, что они против по той простой причине, что они боятся, что они не хотят менять свой жизненный уклад, ведь что-то в жизни может сложиться не так. Но, тем не менее, я считаю, что это неправильное отношение к статусу женщины в стране. Женщины почему-то не очень себя уважают и не очень себя ценят. Конечно, прежде всего, говоря о том, чтобы прекратить или как минимум минимизировать семейное бытовое насилие нужно начинать с законодательства. Татьяна Александровна сказал, что сейчас в Государственной Думе находится на рассмотрении закон о внесении изменений в УК РФ статьи 115-117, кстати, в марте месяце он должен был пройти следующее чтение, но Татьяна Александровна, хочу вас разочаровать отзывы от Верховного Суда и от Правительства отрицательные. Какая у нас сейчас ситуация? После того как женщину обидели она должна написать жалобу частного обвинения, пойти в суд, она должна правильно ее написать, чтобы суд ее принял. Пойти в суд быть себе адвокатом, быть прокурором, собирать доказательства, представлять свидетелей, и, никто в суде ей не поможет. Ей не положен бесплатный адвокат, этот вопрос нужно рассмотреть в законодательстве и предусмотреть наличие бесплатной юридической помощи, будь то юридические бесплатные консультации жертвам семейного бытового насилия, тогда женщине будет легче защитить свои права. Следующий момент, у нас по статистике 60-70% дел частного обвинения прекращаются за примирением сторон, и, как правило, эти дела о побоях, об истязаниях , т.е. те статьи 115 , 116, 117. Почему? Потому что сегодня или завтра женщина придет домой, вернется насильник, и они будут жить в одной квартире и им нужно делить одну кровать, и ни ему, ни ей пойти некуда, и кризисные центры, которые сейчас начади создаваться, они предусмотрены на небольшое количество женщин, их нужно развивать. Но, тем не менее, еще и женщины не знают об этом, о том, что есть такие кризисные центры и туда можно пойти, поэтому ваша задача, средств массовой информации, донести даже московским женщинам о том, что такие центры существуют. Конечно закон о профилактике семейного бытового насилия – это палочка выручалочка, которая должна решить ряд вопросов. Возможно, этот закон вторгается в семейную жизнь, то о чем говорила Татьяна Александровна, что озвучила Елена Мизулина. Но при отсутствии этого закона будет продолжаться эта порочная практика, в результате которой порядка 17 000 женщин, нет четкой статистики, в год погибает от семейного насилия. Как минимум, его нужно принять в первом чтении, а потом дорабатывать, вносить коррективы, потом что-то делать. Уголовный кодекс – это последствия, а закон о профилактике – это предотвращение, превентивные меры, которые будут работать до того, как будет преступление совершено. Поэтому конечно его нужно принимать, чем скорее это будет сделано, тем лучше. Конечно, я бы попросила лиц, которые уполномочены, обратиться к Президенту с просьбой, этот закон внести от него лично в Государственную Думу для того, чтобы он прошел хотя бы первое чтение, для того чтобы хотя бы были отзывы на этот законопроект, для того чтобы общественность увидела его и рассмотрела. Я думаю, что в данной ситуации, с учетом того, что этот законопроект уже порядка 5-7 лет обсуждается, только Президент сможет сейчас внести его в Государственную Думу и осчастливить тех людей, которые страдают от семейного бытового насилия. С точки зрения судебной защиты, она у нас в крайне низком состоянии и мы. Вот я как практик-адвокат могу сказать, что женщину защитить в суде практически невозможно. Потому что в том числе и незначительные наказания небольшие. И в любом случае насильник возвращается туда же, где всё это и происходит . И я достаточно уже давно говорю о такой теме как Уполномоченный по правам женщин при Президенте РФ, есть одобрение, есть критические отзывы, но у нас, как говорят у семи нянек дитя без глазу. Моё личное мнение, будет меня критиковать Марья Ивановна Арбатова, я знаю, что она против этой моей инициативы, должен быть орган, который занимается частной конкретной проблемой, и достаточно большой проблемой, которая сопоставима с государственным масштабом проблемы семейного бытового насилия. Поэтому должен быть хотя бы один Уполномоченный при Президенте Российской Федерации, который бы занимался этим вопросом целенаправленно предметно и адресно. Это важно потому, что у нас все законопроекты, которые касаются прав женщин, они так долго идут. Я приведу простой пример и закончу. В 2003 году был принят законопроект о равных правах и равных возможностях мужчин и женщин. В 2012 году он должен был быть внесен в Государственную Думу . Его вообще потерли, этот законопроект. То есть у нас гендерное неравенство, к сожалению, сквозит из всех щелей. Спасибо, коллеги которые здесь собрались, спасибо Татьяне Александровне, что она подняла эту тему, и Евгению Абрамовичу, он все-таки мужчина, он поддерживает эту тему, защиту женщин, поэтому мы все тоже будем активно работать для прохождения этого закона. Будем писать, будем просить, хотя мы не обладаем законодательной инициативой, к сожалению, Татьяна Александровна. Но этот закон нам нужен. Спасибо большое.

М.И. АРБАТОВА

Людмила Константиновна не права по поводу того, что я против Уполномоченного по правам женщин. Я вообще за то, чтобы в каждой опции нарушения прав и дискриминации был свой уполномоченный потому, что сейчас в Москве просто захлебнуться можно. Ведь ранее ничего не делалось, а права нарушились в каждом куске каждой семьи, и, мы не знаем, что это такое. Институт прав человека в России не отстроен и поэтому я категорически за Уполномоченного по правам женщин. Более того, я хочу поддержать все законы, которые лоббировались с девяносто первого года по поводу прав женщин. У нас нет ни закона о реальных алиментах, как вы помните, с девяносто первого года его пишут и кладут под сукно, у нас нет закона о бытовом насилии, который с девяносто первого года пытались писать феминистки, у нас нет закона о квотах для женщин, которые есть во всех цивилизованных странах. У нас вообще, как говорил Воланд: «Куда не посмотри, ничего у вас нет». У нас – у женщин в смысле. Я хочу сказать, что понятно, когда нет и 30% женщин в Думе, то мужчинам-депутатам абсолютно невыгоден закон, по которому они будут платить алименты, они будут наказаны автоматически за насилие в семье или во второй семье или в восемнадцатой семье. Или он или его друг, у нас презумпция невиновности, я не хочу оскорблять заранее всех депутатов, но, тем не менее, все эти законы гасятся и очень сложно выиграть войну против бытового насилия, когда в этой войне пресса не оказывается на стороне правозащитников. Когда пресса с удовольствием муссирует всю клубнику о том, как побили одну артистку, другую ведущую, но при этом никто не муссирует историю о том, что люди не сидят, историю о том, что общество бездействует, историю о том, что на наших глазах происходит. Поскольку у меня некоторая общественно-профессиональная деформация, когда я вижу, например Лолиту, Орбакайте, еще кого-то, я смотрю и вижу, что у этой нос сломан мужем, эта бита, Роза Сябитова, с которой мы вчера сцепились у Малахова, бита по полной программе. И она сегодня является в каком-то смысле печальным социальным идеалом для множества женщин. Я говорю, что это страшно потому, что такие программы, в которых есть такой образ, время не просто останавливают, а поворачивают вспять. В худшие годы Советского Союза так не разговаривали о женщинах потому, что даже в комитет советских женщин можно было прийти и сказать, что муж бьёт. Тогда начинали предпринимать какие-то меры. Просто я вчера была на съемках программы, в которой сидела женщина из Челябинской области и очень спокойно рассказывала, что первый раз муж ее избил до реанимации сразу же после выхода из роддома, потом он ей порезал пальцы, потом он ей сунул в бок нож, а потом он ей в пьяном виде разрезал рот. Она зашитая-перешитая, а потом ее муж в пьяном виде молотком сзади пробил голову сыну, и сын стал инвалидом. И большая часть аудитории при поддержке Розы Сябитовой объясняла все этой колоссальной адресной группе, первый канал ведь добивает до самых глухих деревень о том, что в России женщина практически не защищена, и с этой мифологией они живут, и с этой мифологией они умирают. Поэтому мне кажется, что средства массовой информации должны давать ежедневно, ежемесячно пошаговый рецепт, как спасать свою жизнь и, как спасать своих детей.
Мне часто приходится давать интервью журналистам на тему бытового насилия, и если это возражающая мне женщина, я говорю ей, что это может случиться завтра с ней, с её сестрой, с её дочерью, мамой. Она отвечает, что папа маму бил, и при этом совершенно спокойно делает потом материал, как будто, это не такая больная, не такая горячая тема. Когда у меня берет интервью мужчина на эту тему, я ему объясняю, что у него может быть дочь или сестра в подобной ситуации. Он рассказывает, что когда-то ему врезали, маму избили. Агрессия, разлитая в воздухе, становится нормой, в такой атмосфере мы живем, растим детей. И эта цифра странная, которую Людмила немного увеличила, 13000 женщин, она не снижается с тех пор, как её начали считать, с 1991 года. Раньше же просто не считали. И поэтому я тоже согласна, если у нас президентская страна, ну давайте как-нибудь воздействуем на Президента, пускай уж он сделает что-то с этой Думой. Поскольку у женщины, попавшей в ситуацию пыток, а на самом деле второй раз, как очень правильно сказал Евгений Абрамович, второй раз это уже пытки, это квалифицируется международным сообществом как пытки, нет психологического ресурса для того, чтобы, находясь в посттравматическом стрессе, быть себе адвокатом, прокурором, защитником, сборщиком и т.д. Ей хочется зарыться, спрятаться и уйти.
Дело даже не в том, что у нее общий дом и общий бюджет, я вам напомню, что у нас в среднем классе женщины зарабатывают ровно столько же, сколько и мужчины. А если по основным направлениям посчитать, то у нас только в тяжелой промышленности женщины очень сильно отстают по размеру заработка. Нет такого, чтобы у нас было полстраны женщин на содержании мужчин. Они могут уйти оттуда, но этот патриархальный хвост, инерция того, что бабушку били, маму били, тянет вниз. У нас еще есть парадоксальная вещь: если во всех страны, в которых женщины начали голосовать, проблемы бытового насилия были решены к 1960-м гг, было создано законодательство, у нас оно не сработало, в силу революций, войн и репрессий. У нас очень долгое время демографическая ситуация была такая, что на 3 женщин фертильного возраста приходился один фертильный мужчина и он мог позволить себе все, хоть какое законодательство не делай. Говорили: «плохонький, но мой», «бьёт, значит любит», «страшненький, но мой». И вот сегодня, когда, дорогие женщины, мужчин уже достаточно, давайте сделаем всем миром что-нибудь, чтобы заработал этот закон. Меня ужасно огорчила история о том, что плохие отзывы, и, там? в основном же мужчины сидят, Людмила Константиновна, правильно, я понимаю, да?

Л.К. АЙВАР

Верховный суд, подписано мужчиной и Правительство Российской Федерации также подписано мужчиной.

М.И. АРБАТОВА

Давайте, всем миром соберемся. И на вас на прессу, колоссальная надежда, потому что женщины должны быть дома защищены. Гражданская война против женщин идет на территории их квартир. Спасибо.

ВЕДУЩИЙ

Спасибо за оптимизм, подаренный мужчинам. Перейдём к вопросам.

С.В. СЕРОВА – «Зеленоград»

Татьяна Тимофеевна рассказала такую потрясающую историю и вывод, что нулевой рейтинг у передач о любви, а что это значит? Передачи о людях в гневе очень искренние, а о любви, доброте и милосердии часто бывают очень фальшивыми, может быть это причина низких рейтингов? Возможно, нужно как-то веселее к этому относиться? Кстати мою маму на 15м году жизни её отец ударил, соседка научила как нужно себя вести. Она сказала, что нельзя давать почувствовать удовольствие от битья, если боишься, налей водки». Мама выпила стакан, когда ее отец пришел домой, и ударила его. Она молотила своего отца как заяц и все, у них больше не было никогда конфликтов. Этому надо учить женщин, и, надо к этому как-то искренней и живее подходить, без нравоучений спасать семьи.

Т.Т. БАТЫШЕВА

Спасибо большое, я понимаю, что вопрос адресован мне, как сделать такую передачу. Клянусь вам, я стараюсь, я все равно работаю в этом направлении, я доказываю и призываю всех помочь мне в этом, сделать такую передачу, которая будет учить добру, любви, и, действительно правильному отношению. А почему такой высокий рейтинг передач про насилие, да, потому что есть синдром «замочной скважины». Я люблю посмотреть, а что там происходит, и меня это волнует. К сожалению, немного другие ориентации сейчас у людей и многие нормальные, хорошие программы не имеют высоких рейтингов. Мне кажется, что должны быть такие программы, которые поднимают зрителя до своего уровня, а у нас сейчас многие программы опускают нашего зрителя даже ниже того уровня, в котором он пребывает, это очень важный вопрос. Спасибо.

Е.А. БУНИМОВИЧ

Я хотел бы дополнить, что с программами, конечно, проблема, и, она во всем мире такая. Здесь трудно понять, как это переломать. Сейчас много говорят об импортозамещении, у нас на телевидении есть одна линия, которая очевидно произошла, это сериалы. Но давайте не забудем, что сериалы во всем мире являются еще и абсолютно обучающей моделью. Вот это очень хороший и правильный путь, погрузив человека в какую-то проблему, семейную, показать модели поведения. Вот это путь, на счет скандальных передач я не уверен потому, что они во всем мире скандальные. А вот сериал, который каждый день смотрят миллионы людей, если поставить такую задачу, то обратите внимание, как изменилась сериальная интонация, связанная, например, с сиротством. И я уверен, что это тоже действует на то, что у нас повышается количество семей, которые готовы сегодня взять детей. Я хочу сказать, что этот механизм в этой проблеме не используется.

Л.К. АЙВАР

А, если мы еще привлечем к этим передачам звезд, которые тоже обладают неким социальным интересом к нашему обществу и имеют детей и хотят, чтобы дети жили в здоровом обществе, то тогда просмотр таких сериалов, таких программ будет рейтинговым, наверное. Мы уже решили задачу по созданию доброй и хорошей программы.

С.БАЕВА - «Московская перспектива»

По статистике Уполномоченного по правам при Президенте в прошлом году в учреждения здравоохранения поступило 40 обращений по фактам жестокого обращения с детьми, 38 детей подвергалось насилию дома, но при этом всего лишь 16 уголовных дел. С чем это связано? В остальных случаях состава преступления не было? И также хотелось бы, если это возможно, чтобы вы привели примеры, когда человек, допускающий насилие в своей семье, насильник, был наказан. Есть ли такие случаи в прошлом году в Москве или в принципе за все время существования подобной статистики? Или получается, что в основном удается уйти от ответственности за примирением сторон? Спасибо.

Т.А. ПОТЯЕВА

В своем выступлении я как раз и говорила о том, что суды работают так чтобы стороны примирить и как результат это чаще всего и происходит, а причины мы здесь все вскрывали, почему это происходит: это и зависимость женщины и стереотипы поведения. От учреждений здравоохранения было действительно зарегистрировано 40 травм, которые были переданы в правоохранительные органы. Но для того, чтобы дело двигалось дальше, нужны соответствующие процедуры, написать заявление. Но все вы прекрасно понимаете, что не все женщины и сами за себя и за своих детей хотят писать такие заявления. В учреждения здравоохранения человек, конечно, доставляется потому что человеку тяжело действительно физически, ему нужно оказать соответствующую помощь. А дальше нужно двигаться по системе наказания, но люди не хотят писать соответствующие заявления, оберегая своих родственников, вот, к сожалению, это так, поэтому только 16 уголовных дел было открыто. К сожалению, это мало, этого недостаточно, но тем не менее это та статистика, которая есть на сегодняшний день.

С.БАЕВА - «Московская перспектива»

То есть если мама избитого ребенка не пишет заявление, уголовного дела не будет? Разве оно не возбуждается автоматически , если речь идет о несовершеннолетнем?

Л.К. АЙВАР

Я отвечу как профессиональный юрист. Есть дела частного обвинения. Побои, в том числе несовершеннолетнего ребенка- это дело частного обвинения. То,что ребенок является несовершеннолетним является отягчающим обстоятельством. Дела частного обвинения возбуждаются либо по заявлению жертвы, либо её законного представителя. И пока нет заявления, суд не может это дело принять в производство. Это первое. Второе, вы услышали цифры конечные, но когда человек приходит в суд и пишет жалобу частного обвинения, он должен пройти все стадии процесса. Это достаточно долгая процедура, он должен представить доказательства, нужно допросить свидетелей, т.е берете обычное уголовное дело и ведете, только жертва сама является и прокурором и адвокатом и лицом, представляющим доказательства. Нужно обладать оперативно-розыскными навыками, быть юристом и обвинителем и защитником самому себе. Как правило, до итогового решения доходят редко и количество их вам назвала Татьяна Александровна.

Т.М.БАРСУКОВА

И они сумели продать ее квартиру, которую выделило государство, мы смогли за время пребывания отца в тюрьме, разделить квартиру и обеспечить женщину с ребенком отдельным жильём. Сейчас он вернулся, мы надеемся на то, что мать с ребенком находятся в безопасности, но это не единичный случай. Сегодня многое зависит от развития органов социальной защиты не только в Москве, но и в регионах. Когда Мария говорила об отношении женщины, я представила, как в каком-то поселении меня избили, куда мне бежать? Так мы действительно должны сегодня выполнять социальный заказ этой женщины и детей, если они будут знать, что есть пространство, где они могут временно укрыться, а потом в дальнейшем рядом с ними будет надежная опора, которая поможет довести дело до конца. И, когда насильник, если примут закон, будет знать, что он будет наказуем. Если со всех сторон все сойдется, то тогда это будет не голословие, а прямые действия по решению этой проблемы. Это очень важно сегодня.

М.И. АРБАТОВА

Я хочу сказать, что мне кажется, что важнее всего представителям СМИ написать о том, что на сегодняшний день существующее законодательство защищает насильника от жертвы. Одну из тысячи защитит социальная служба. Выходит, что у нас на территории семьи вообще нет прав человека. Вас и вашего ребенка могут истязать годами, но если у вас нет потенциала для того, чтобы защититься, то вас не будет, вы пополните эти 13000 в год или будете инвалидизированы, не сможете рожать.
У нас все крики о демографии никогда не затрагивают тему сексуального и бытового насилия. Не рожают женщины после бытового и сексуального насилия. Организм сопротивляется, у него вся репродуктивная программа складывается в гармошку и летит, поэтому если не будет этого закона, мы не можем чувствовать себя цивилизованной страной.

Н.ПОКРОВСКАЯ – «Московская правда»

Есть ли какая-то статистика, среди женщин, которые воспользовались помощью кризисных центров, хоть сколько-то изменили свою жизнь, избавились от домашнего насилия? Второй вопрос к Татьяне Митрофановне, вы сказали, что вы начали работать с мужчинами-насильниками, а какой процент соглашается работать и говорить на эту тему? И может быть хотя бы один встал на путь исправления и изменился. Пока закона нет, хочется опустить руки.

Т.М.БАРСУКОВА

За 2014 год через кризисный центр прошло более 200 судеб женщин с детьми. Это первое, второе, это практика сопровождения. Если ты попал в поле зрения, то уже потом тебя все равно сопровождают, даже если ты уже из центра ушел. Действительно, даже, если ты прожил в стационаре несколько месяцев, но проблема не была решена, то часто возвращаются в него или какие-то условия для проживания находятся для того, чтобы можно было этот вопрос решать. И вот эта служба сопровождения, которую мы сегодня развиваем, сегодня дает нам позитивные результаты. Первая задача психолога в таком центре изменить отношение самой женщины к самой себе и ребенку, который тоже находится рядом. Удается ли? Я думаю, что да, потому что прошло 206, вернулось 18. Мы понимаем, что 100% не будет.
Теперь о насильниках наших. Основной рычаг воздействия на них, это ребенок, мужчина иногда относится к женщине уже отрицательно, но через ребенка, которого он готов не только принимать дальше, но и изменить ситуацию в семье по отношению к ребенку, так мы и воздействуем. Сегодня и мы можем сказать, что соглашается 50% мужчин на дальнейшую работу, и 50%, которые винят кого угодно только не себя.
Но все равно программ идет. Очень интересно, когда ты приходишь в субботу, собираются мужчины вместе. У нас есть 3 программы, одна для пап, мужчин, имеющих детей разного возраста, программа просто для мужчин, у которых есть своя проблематика, и вторая для насильников. Мы их делим на группы, и по субботам в наших центрах идут для них занятия, как с детьми, так и без. И особая группа, в которой собираются мужчины-насильники. Когда я впервые шла туда, то мне казалось, что я увижу разгоряченных мужчин, которые эмоционально доказывают свою правоту. На деле же я увидела круг, чашку, совершенно нормальное обсуждение и два квалифицированных психолога, мужчина и женщина. Программа идет. Спасибо.

Ю.ЕРМИЛОВА - ИТАР ТАСС

Очень интересная была пресс-конференция, но, я считаю, что мало вопросов было посвящено мужчине. Как человек, который общается с разными людьми успешно, могу сказать, что любого мужчину, даже самого интеллигентного и умного, можно довести до того истериками, словами уничижающими, что он ударит женщину. И ударит не потому, что он этого хочет, а потому что она так его довела. Планируется ли создать специальные психологические курсы для института семьи, которые научат уважать женщин, уважать мужчин, как главу семьи потому, что, к сожалению, на сегодняшний момент я вижу, что у нас этого нет.

Т.А. ПОТЯЕВА

Вы повернули в другую сторону наше обсуждение и проблематику, но я вам хочу сказать, что в московской психологической службе есть такие отделения, в том числе для мужчин, есть там и индивидуальные, и групповые занятия и консультации по тем вопросам, которые вы задали. Мы создали в городе кризисный центр для женщин. Но некоторые наши территориальные центры социального обслуживания пошли немного дальше и открыли в Западном и Северо-Восточном округах кризисные центры для мужчин. Я посещала в Западном округе, там центр для мужчин. Это маленькое отделение при территориальном центре. Когда я туда пришла, там было 6 или 7 мужчин, которые получали индивидуальную консультацию потому, что они не справлялись с ситуацией в семье, в том числе и с теми проблемами, которые озвучили вы. Действительно, сегодня и в этом направлении нужно работать, и, наверное, такие службы будут расширяться, и в том числе в системе социальной защиты населения, потому, что это основная зона, на которую мы можем обратить внимание.

Е.А. БУНИМОВИЧ

Я хотел дополнить, что я был бы все-таки осторожен потому, что, когда мы так категорично как вы говорим, что любого мужчину можно довести. Мне кажется, мне уже достаточно лет, чтобы сказать, что это не так. И вот это и есть та готовность считать то, что ненормально нормой, о которой мы сегодня и говорили, но чтобы сохранить здесь гендерное равенство, я скажу, что согласно нашим исследованиям, по отношению к детям насилия и жестокости со стороны матерей не меньше, к сожалению, чем со стороны отцов. И это связано, во-первых, с насилием по отношению к более слабому, и, во-вторых, у нас семей, где нет вообще никаких отцов, гораздо больше, чем наоборот. Поэтому статистика немного другая, но тем не менее вопрос не в этом. Вопрос в общей ожесточенности, общем озверении. Давайте не будем считать ненормальное нормой. Никогда занести руку над кем бы то ни было из людей, детьми, женщинами, мужчинами, не может являться нормой. Как вы знаете, у нас недавно было страшное политическое убийство и есть люди, которые считают, что таким действиям есть какие-то оправдания, это и есть самое страшное, что можно придумать. Вот о чем я хотел сказать.

М.И. АРБАТОВА

Я потрясена, что такая молодая девушка говорит устами своей прапрабабушки. То, что вы говорите, ваша картина мира, просто пугает. Такое впечатление, что мы находимся не в 2015 году, в центре Москвы, а в глухом урочище Сибири XVIII века. Перед вами прозвучала статистика: 13000 женщин в год убиты, причем все они сначала прощают, но семейное насилие циклично. Предпоследний удар он наносит по ней, а последний удар уже по крышке гроба. Есть женщины, которые сопротивляются и сидят в тюрьмах за это. В тюрьмах сидят они, наркодилерши и мошенницы - это основной контингент. И, как правило, когда они сопротивляются и убивают, в крови убитого находят алкоголь, известно о предыдущих истязаниях, и в подельниках идут малолетние дети, поскольку это сопротивление. Поэтому разговоры о том, что существуют отдельные плохие женщины, которые сами виноваты в том, что их бьют это патриархальный ужас.

Ю.ЕРМИЛОВА - ИТАР ТАСС

Мария Ивановна, вы не совсем корректно трактовали мои слова.

Л.К. АЙВАР

23 марта мы приглашаем вас на круглый стол. И, кстати, законопроект, о котором мы здесь говорим, он не акцентирует внимание на женщине, он акцентирует внимание на членах семьи. И там, в том числе, регламентирована помощь психологов, юристов и прочих специалистов.

ВЕДУЩИЙ

Всем большое спасибо.